Побег авторитета [сборник] - Валерий Карышев

— Ваша честь, — неожиданно заговорил прокурор, — у меня тоже есть несколько вопросов к свидетелю.

— Пожалуйста! — сказала судья.

— Скажите, свидетель, как вы вышли на своего подзащитного Андрея Соколова?

— Позвонил мой коллега адвокат, сказал, что он уезжает в отпуск, и предложил взять его клиента.

— Андрей Соколов не называл вам такие фамилии, как Сидоров, Аметистов или другие?

— Нет, не называл.

— А почему вы взялись защищать своего второго клиента, Дениса Пирогова?

— Андрей Соколов попросил.

— Почему вы ему не отказали?

— А почему я должен был ему отказывать? — с недоумением спросил я.

— Скажите, пожалуйста, — продолжал прокурор, — после побега вы с Андреем Соколовым не общались?

— Нет, не общался.

— Он вам не звонил, не интересовался, как идут дела?

— Зачем он будет мне звонить, что спрашивать? Приберег ли я ему камеру в том изоляторе, где он сидел? — улыбнулся я.

Судья тут же сделала мне замечание:

— Товарищ свидетель, отвечайте корректно на поставленный вопрос!

— У меня больше вопросов нет, ваша честь! — сказал прокурор.

— Ну что же, — сказала судья, — у суда больше вопросов нет. Вы можете быть свободны.

— А я могу остаться в зале? — спросил я.

— Это ваше право.

Дальше были допросы сотрудников следственного изолятора. Я понял, что на скамье подсудимых находится конвоир Владимир Быстров, который и организовал этот побег. Арестован он был оперативной группой уже в родной Рязанской области.

Поработали с Быстровым достаточно плотно. Поэтому он сознался во всем — как его подкупил Андрей, как все было организовано.

Затем наступил перерыв. Многие вышли из зала покурить и просто пройтись по коридору. Я увидел паренька, который держал под руку девушку. Мне показалось, что это Денис.

Я подошел к нему и тихо сказал:

— Извините, ваша фамилия не Пирогов?

— Да, я Пирогов, — ответил парень.

— А я — твой адвокат, с которым ты так и не встретился…

— Я догадался, — улыбнулся Денис.

— Как твои дела? — Я взял Дениса за руку и отвел в сторону. — Расскажи!

— Неделю назад суд был, мне дали условный срок.

— Сколько?

— Три года.

— Давай поподробнее!

Денис тяжело вздохнул. Я снова взял его за руку и потянул на лестничную площадку. Там я достал из кармана пачку сигарет, хотя сам не курю, и протянул Денису.

Денис очень неохотно отвечал на мои вопросы. Видимо, ему было тяжело вспоминать прошедшие события. Но постепенно передо мной возникла вся картина целиком.

Сразу же после проверки выяснилось, что вместо Дениса Пирогова освободился, точнее сбежал, Андрей Соколов. После этого был допрос, который проводили работники следственного изолятора. Потом приехал следователь прокуратуры — снова допрос. Потом, вечером, его сильно избили конвоиры следственного изолятора. У него нашли тысячу долларов и записку от Андрея. Сразу все приобщили к делу. Посчитали, что деньги — это плата за то, чтобы Денис способствовал побегу, а записка — обыкновенное прикрытие, типа алиби. И все продолжалось бы в том же духе, если бы не поймали конвоира-охранника.

Задержали его спустя месяц после побега. Почти сразу тот начал давать показания. И тут, когда выяснилось, что побег был задуман с подменой и что Денис никакого участия в его подготовке не принимал, он из разряда обвиняемых, точнее, соучастников побега, был переведен в разряд свидетелей. Затем был суд по угону машины. До суда его не освободили, он так и оставался сидеть в следственном изоляторе. Суд, учитывая, что к этому времени у него уже родился ребенок, мальчик, вынес условный приговор, и Денис был освобожден из-под стражи в зале суда.

— А что с Соколовым? Не знаешь, что было дальше? — спросил я.

— Не знаю, не говорят ничего, — ответил Денис.

Заседание закончилось через несколько часов. Приговор должны были вынести в понедельник.

Я приехал на приговор, так как мне было интересно, чем кончится эта история. Суд приговорил конвоира за содействие в организации побега к восьми годам строгого режима. В отношении должностных лиц следственного изолятора было вынесено частное определение. Больше всех пострадали капитан и тот конвоир, который последним выпускал Соколова из следственного изолятора. Одному из них было предписано служебное несоответствие, другой получил серьезное дисциплинарное взыскание.

Выходя из зала суда, я встретил прокурора, который участвовал в процессе. Мне показалось, что он знает что-то еще по этому делу. Я подошел к нему, поздоровался.

— Можно задать вам пару вопросов? — сказал я.

— Пожалуйста. — Прокурор остановился.

— Вы помните меня?

— Конечно, помню.

— Я хотел бы узнать, что все-таки с Андреем Соколовым стало? Он жив?

Прокурор внимательно посмотрел на меня:

— А вы что, ничего не знаете?

— Нет…

— Его убили. Убили в Будапеште. По-моему, «Коммерсантъ» писал пару месяцев назад об убийстве предпринимателя Андрея Терехова.

— Терехова? — переспросил я.

— Он фамилию изменил. У него был знакомый, бывший кагэбэшник, он снабжал его поддельными документами. Кстати, он с помощью поддельных документов и вышел на свободу.

— А кто его убил?

— Ну, это уже вам видней! — улыбнулся прокурор. — Вы с ними общаетесь…

— Но вы-то как думаете — его наши, русские, убили?

— То ли братва, с кем он вместе работал, то ли люди Америки, которые считали, что Америку убил Соколов.

— А что, разве не он убил?

— Нет. Недавно поймали киллера, который застрелил Америку. Это все было искусственно раздуто. Кому-то Соколов дорогу перебежал. Но нас это не волнует. Америку убил не он, это мы знаем. Киллер — бывший спецназовец, побывавший в «горячих точках» на Кавказе.

— А с женой Соколова что стало?

— Она в Венгрии осталась. За другого замуж вышла, тоже, наверное, за какого-нибудь авторитета, — равнодушно ответил прокурор.

— Да, — тяжело вздохнул я, — вот, значит, как!

— Но для вас эта история хорошо закончилась. Все могло быть гораздо хуже! — добавил прокурор.

Что он имел в виду, догадаться было нетрудно…

— Вот видите, какая судьба у человека! — сказал я на прощание.

— Да, действительно, сидел бы в тюрьме — может быть, остался бы жив. А сбежал — и в земле сейчас лежит…

«В земле? — подумал я. — А вдруг это не он лежит? А вдруг Соколов инсценировал свою смерть, чтобы навсегда скрыться от людей, которые его ищут?»

— Что вы сказали? — переспросил прокурор.

— Нет, ничего… Это я о своем. Прощайте!

— А почему «прощайте»? До свидания, — улыбнулся прокурор. — Может быть, увидимся еще!

ОПг. Бандитский дневник

(Закулисная жизнь московской братвы)

Вместо введения

Ко мне, практикующему адвокату, часто обращаются за помощью те клиенты, которые подозреваются в совершении тяжких преступлений — от убийств до участия в бандитских формированиях.

За продолжительную адвокатскую практику я — могу смело утверждать — неплохо изучил их жизнь со всеми их криминальными законами, и хотя через мои адвокатские руки их прошло немало и все они внешне кажутся разными, на самом деле есть в их психологическом портрете много общего.

Мне даже удалось вывести собственную закономерность: чем более крутой и кровавый путь проходит конкретная бригада, тем более короткая и трагическая жизнь у этих парней на земле.

В нашем городе убивают почти каждый день, причем чаще уголовных авторитетов. Просто в городе идет криминальный передел, который не щадит никого — ни своих, ни чужих.

И хотя наша столица, как говорят многие, уже поделена между бандитскими структурами, после убийства знаковой фигуры криминального мира начинается новый передел.

В группировках подрастает молодежь, которая теснит старичков, борется за место под солнцем, — и начинается новый криминальный передел.

Эти невыдуманные истории — о закулисной жизни многих криминальных бригад и структур, которая скрыта от посторонних.

Мои клиенты, многие из которых стали прообразами героев этой книжки, далеко не положительные люди, но я как человек не разделяю их образ жизни и не оправдываю их поступки, я просто показал, какими я их видел в тот период, а также по их рассказам воссоздал эпизоды бандитской жизни.

Первый день

Сегодня второй день как я приехал в столицу, чтобы найти своего земляка и кореша Костю. Косте, как и мне, 23 года. Он обещал устроить меня на работу. Похоже, у меня начинается новая жизнь. Решил вести с сегодняшнего дня дневник. Не знаю, на сколько меня хватит. Буду записывать только самое главное.